Психоанализ и наука: «Когда случай излечивается легко, он мало что дает для науки».

Психоанализ и акт рождения: «Роль психоаналитика в лечении во многом напоминает роль акушера при родах, ведь последний должен вести себя по возможности пассивно, довольствоваться ролью наблюдателя и не вмешиваться в естественное проявление природы, однако в критический момент он вынужден взять в руки щипцы, чтобы завершить акт рождения, не могущий разрешиться спонтанно».

Психоанализ и толерантность: «В ходе лечения психоаналитик нередко вынужден выступать в роли «силомера», на котором пациент испытывает свои аффекты неудовольствия».

Психоанализ и ролевая игра: «Если удается освободить спрятанное истинное Я пациента, частью лечения может стать срыв, и тогда психоаналитику придется играть роль матери ребенка, проснувшегося в пациенте».

Психоанализ и креатив: «В некотором смысле психоаналитику труднее, чем кому бы то ни было быть оригинальным. Все то, что мы говорим сегодня, было преподано нам вчера (нашими пациентами)».

Психоанализ и освещение скрытого: «То, что мы ищем, – это картина забытых лет... Работа психоаналитика по конструированию или, если хотите, реконструированию в большей степени напоминает археологические раскопки какого-нибудь древнего сооружения. Эти два процесса на самом деле идентичны, за исключением того, что психоаналитик работает в лучших условиях и имеет в своем распоряжении больше материала, поскольку то, с чем он работает, не разрушено, а до сих пор живо – а может быть, и по другой причине. Так же как археолог воссоздает стены здания по сохранившемуся фундаменту, определяет количество и расположение по углублениям в полу и восстанавливает настенную живопись и украшения по обломкам, так действует и психоаналитик, когда он делает свои выводы на основе фрагментов воспоминаний, ассоциаций и поведения анализируемого. Оба имеют неоспоримое право реконструировать путем дополнения и комбинирования сохранившихся остатков. Оба, более того, подвержены сходным трудностям и ошибкам... Психоаналитик, как уже было сказано, работает в более благоприятных условиях, чем археолог, поскольку у него в распоряжении есть материал, которому нет аналога при раскопках, такой как повторение реакций, исходящих из детства, и все, что возникает в связи с этим повторением в переносе... Все важные элементы сохранны, и даже те, которые казалось, полностью забыты, где-то и как-то существуют, будучи лишь похороненными и недоступными для субъекта. Только от аналитической техники зависит, достигнем ли мы успеха в полном освещении того, что было скрыто».

Психоанализ и сострадание: «Я не могу не рекомендовать со всей настойчивостью своим коллегам брать пример в психоаналитическом лечении с хирурга, который оставляет в стороне все чувства, включая человеческое сострадание, и сосредотачивается на одной цели – на выполнении операции так умело, как это возможно… Оправданием такой холодности чувств является то, что это условие дает большие преимущества для обоих участников, обеспечивая необходимую защиту эмоциональной жизни врача и наибольшую степень помощи, возможной в настоящий момент, для пациента. Когда-то старый хирург выбрал для себя девизом слова: «Я перевязал его раны, а Бог вылечит его». Аналитику следует довольствоваться тем же».

Психоанализ и исследование: «С самого начала в психоанализе существовала неразрывная связь между лечением и исследованием. Знание приносило терапевтический успех. Было невозможно лечить пациента, не узнав что-то новое; было невозможно достичь нового инсайта, не увидев его благотворительных результатов. Наша аналитическая процедура является единственной, где это драгоценное соединение непременно. Только в заботах о человеческой душе мы можем углубить наше постижение душевной жизни человека. Именно такие научные достижения составляют самое величавое и счастливое следствие аналитической работы».

Психоанализ и мысли: «Ваш рассказ в одном месте должен отличать от обыкновенного разговора. В то время как обычно вы поступаете правильно, стараясь не терять нить своего рассказа и отбрасывая все мешающие и посторонние мысли, которые вам приходят в голову, вы в данном случае должны поступать иначе. Вы заметите, что во время рассказа у вас появятся различные мысли, которые вам захочется отбросить под влиянием известных критических возражений. Вам захочется сказать себе «то или другое сюда не относится», или «это совершенно неважно», или «это бессмысленно, и потому это незачем говорить». Не поддавайтесь такой критике. Все-таки говорите это, и именно потому, что вам этого не хочется. Причину такого требования, собственно говоря, единственного, которому вы должны подчиниться, вы узнаете потом и согласитесь с ним. Говорите поэтому все, что приходит вам в голову. Поступайте так, как, например, путешественник, сидящий у окна вагона поезда и описывающий находящемуся внутри вагона виды, проносящиеся перед его взором. Наконец не забывайте никогда, что обещали быть вполне откровенным, и не пропускайте ничего лишь потому, что по какой-то причине вам было бы неприятно сказать». Психоанализ и отзеркаливание: «Внутренняя жизнь психоаналитика должна оставаться для анализируемого неизвестной, он должен, как зеркало, отражает только то, что ему показывает пациент».

Психоанализ и коммуникация бессознательного: «Как пациент должен обращать внимание на все, что может обнаружить самонаблюдение, и должен удалять все логические и аффективные возражения, которые заставляют его отбирать материал, так и врач должен действовать так, чтобы использовать все, сказанное ему, для целей интерпретации и обнаружения того, что спрятано в бессознательном, не заменяя собственной цензурой того отбора, который проводит пациент. Это можно выразить следующей формулой: психоаналитик должен направить свое бессознательное как воспринимающий орган к проявляющемуся бессознательному пациенту, быть как телефонная мембрана. Как телефонная мембрана преобразует электрические колебания, вызванные звуковыми волнами, обратно в звуковые волны, так и бессознательная психика врача способна реконструировать бессознательное пациента, которое направляет его ассоциации, на основе тех коммуникаций, которые из него исходят».

Психоанализ и возможность быть зрелым: «Психоаналитик должен обращаться с пациентом таким образом, чтобы последний чувствовал, что можно быть зрелой личностью, время от времени берущей значительную ответственность, и одновременно иметь реакции и чувства подобные проявлениям маленького ребенка».

Психоанализ и представление: «Психоанализ – это приватный театр, на сцене которого, можно сыграть весь наш психический репертуар... Переработка ведет анализируемого к открытию своей внутренней реальности, по мере тока, как части его самого и все люди, которые играли важную роль в его жизни, получают возможность произнести свои реплики. Сводя счеты с ненавистными-любимыми фигурами прошлого анализируемый овладевает собой во всех их аспектах, хороших и плохих, вместо того, чтобы они им владели, и готов теперь критически отнестись ко всему, что получил от тех, кто его вырастил, и ко всему, что он с этим наследством сделал. Каковы бы ни были его заключения, он сознает их место в своей внутренней вселенной и признает их своей собственностью».

Психоанализ и плюшевый медвежонок: «Некоторые из успешных психоаналитиков, чувствуют и ведут себя так словно они – большие плюшевые мишки, которых можно мысленно обнять, потискать, потрепать и погладить, использовать какое-то время, а затем выбросить, когда отпадает необходимость».

Психоанализ и возраст: «Психоанализ открывает во взрослом ребенка».

Психоанализ и индивидуальность жизненной истории: «Хорошо известно, что мать многому может научиться у своих собственных детей, в особенности же, как быть хорошей матерью, предоставляя ребенку то, в чем он нуждается прежде всего. Аналогичным образом психоаналитик учится у каждого своего пациента. В результате он оказывается способным быть разным с разными пациентами или же изменяться с одним и тем же пациентом в процессе психоаналитического лечения. Эти различия отражают нечто в индивидуальной истории пациента и поиск последним того, что необходимо именно ему для достижения своего выздоровления. Обучение у пациента не только помогает обогатить психоаналитическую практику, но также поддерживает постоянный живой интерес к этому бесконечно завораживающему процессу, которым и является психоанализ».

Психоанализ и луч света: «Вместо того, чтобы пытаться осветить запутанные проблемы ярким, умным, знающим светом, я предлагаю психоаналитику уменьшить этот свет – свести его к лучу, пронизывающему тьму; к свету ночного фонарика».

Психоанализ и смыслы: «Появление смысла в психоанализе подобно внезапному появлению на поверхности острия швейной иглы, пронизывающей и соединяющей несколько слоев пережитого».